Убийцы детей
Роберт Дулан Наоми Вольф, известная 32-летняя феминистка, автор многих книг и ученая из института Родос недавно признала, что ее ранний токсикоз и тот факт, что во время проведения ультразвукового исследования она увидела на экране, как у нее внутри двигается ребенок, помогло ей изменить свое мнение относительно абортов. Теперь, когда у Наоми вот-вот родится ее первый ребенок, она отвергает лоббистские заявления о том, что зародыш – это не человек, а всего лишь масса тканей.
Хотя она еще и не дошла до того, чтобы стать яростной противницей абортов, в своих спорах с другими феминистками, которые говорят о том, что в процессе аборта смерть не имеет места, она использует «словесную тяжелую артиллерию», обвиняя их в самообмане, жестокосердии и даже во лжи.
10 недель Как ни странно, в то время, когда в сердце Наоми Вольф произошли такие перемены, в политических кругах, выступающих в защиту абортов, произошли еще большие изменения. Норма МакКорви, которая в 1973 году под псевдонимом «Джейн Рой» инициировала в Верховном Суде США знаменитое судебное разбирательство «Рой против Вейда» (в ходе которого было принято решение в пользу разрешения абортов) в августе этого года заявила, что теперь считает, что аборт – это неправильно. Она стала христианкой, рожденной свыше. Как и Вольф, 47-летняя МакКорви по-прежнему разбирается с некоторыми личными проблемами, но она уже ушла со своей работы в клинике по прерыванию беременности в Далласе и работает в группе по борьбе за жизнь, которая называется «Операция спасение». Она рассказывает, что на эту мысль ее натолкнул вид пустых качелей на детской площадке. В октябре знаменитый австралийский романист, 47-летний Питер Кери, в своем душераздирающем признании заявил, что он глубоко скорбит о своих умерших детях. Жизнь первого его ребенка была прервана абортом в 1961 году, а потом еще трое детей умерли при рождении. Во время кремации двух своих детей-близнецов, Кери отказался давать им имена и сказал: «Я не верю в Бога». Теперь он заявляет о том, что сожалеет о своем решении. Хотя его детям не довелось познать жизнь вне тела их матери, атеист Питер Кери считает, что они были людьми – его детьми, а не просто безжизненными тканями зародыша или каким-то косметически неудобным биологическим существом. Сознательный аборт – это сознательное убийство. Аборт убивает настоящих младенцев. Против этого факта не существует никаких убедительных аргументов. Человеческий зародыш не становится человеком, выходя из утробы матери. С самого момента зачатия это растущая, данная Богом человеческая жизнь (Псалом 138:13-16), четко распознаваемая на всех стадиях ее развития, как настоящий человек. Библия – это не просто истина. Это истина до такой степени, что даже неверующие люди, такие как Наоми Вольф, вынуждены признать, что для того, чтобы оправдать прерывание человеческой жизни посредством абортов, люди вынуждены прибегать ко лжи. Как ни парадоксально, но растущее осознание того, что нерожденные дети – это люди, и они имеют такие же права, как и уже рожденные младенцы, вместо того, чтобы сократить количество абортов, может привести к учащению убийств детей после рождения – если, конечно же, наша культура, не вернется к своим истокам понимания сотворения. Почему? Общество, которое верит в то, что все в этом мире создалось само по себе (эволюционировало), будет все больше отвергать мысль о Создателе. А это означает, что нет такого понятия, как абсолютные, вечные стандарты. Поэтому все, в том числе и «права человека» – это всего лишь спорные понятия. Если станет очевидным тот факт, что все миллионы детей, убитых с помощью абортов, с благословения эволюционной гуманистской этики, были на самом деле людьми, то почему же, при отсутствии данных Богом абсолютных ценностей, мир должен продолжать считать, что убийство нежеланных детей после рождения – это неправильно? Если вы считаете, что эти доводы надуманы, подумайте над примером Питера Зингера, влиятельного автора статьи об этике в Энциклопедии «Британника», выступающего в защиту абортов. Зингер признает, что аборт уничтожает человеческую жизнь. Но мы часто слышим, как цитируют его слова о том, что у зародыша человека еще меньше прав, чем у лабораторных животных, а недавно мы стали свидетелями его открытого выступления с доводами в пользу убийства младенцев. В журнале Courier-Mail (Брисбен, Австралия) за 10 октября 1995 года профессор Зингер, убежденный эволюционист, с одобрением отзывается о языческих общинах, где убийства детей были обыденностью, и говорит: «Почему – при отсутствии религиозных убеждений о том, что люди созданы по образу Божию, или о том, что они имеют бессмертную душу – простая принадлежность к виду Homo sapiens должна быть решающим аргументом в пользу того, можно или нельзя отбирать у человека эту жизнь?» Такие убежденные эволюционисты, как Зингер, не способны принять тот факт, что мы являемся не просто эволюционировавшими животными, но занимаем уникальное место среди других Божьих творений (Бытие 1:26). Книга Бытия – это ключевой элемент всех дебатов по поводу абортов.
Что говорит Библия об аборте Одно и то же греческое слово brephos используется для описания нерожденного ребенка, эмбриона (Луки 1:41,44), новорожденного, младенца или маленького ребенка до двух лет (Луки 18:15; Деяния 7:19; 2 Тимофею 3:15). Ребенок настолько же жив при зачатии, как и в возрасте двух лет. В Псалме 101:19 говорится о том, что у нерожденных детей есть предназначение: «Напишется об этом для рода последующего, и поколение грядущее восхвалит Господа». Бог хочет, чтобы люди будущих поколений родились. Он хочет, чтобы они были спасены и славили Его. Павел был избран и отделен для Бога до своего рождения (Галатам 1:15). Самсон был отделен еще до своего рождения. Так же были отделены и вы. Божья мудрость неисследима. Наши жизни были запланированы и утверждены миллиарды лет тому назад. И исход смерти принадлежит Господу, а не матери и не Верховному Суду (Второзаконие 32:39; 1 Царств 2:6; Псалом 67:21). «Если люди дерутся и ударят беременную женщину, и она выкинет, но не будет другого вреда, пусть он будет наказан так, как решит муж той женщины, и он должен заплатить ту цену, которую определят судьи. А если будет вред, тогда отдай жизнь за жизнь» (Исход 21:22-23) Исход 20:13 заповедует: «Не убивай». Еврейское слово «убить» – ratsaсh – означает преднамеренное убийство. Исаак родился, когда Аврааму исполнилось сто лет, но Бог знал Исаака еще до его рождения. У Господа был замысел, была цель, и Исааку было дано имя еще до сотворения мира: «Бог же сказал [Аврааму]: именно Сарра, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя: Исаак; и поставлю завет Мой с ним заветом вечным, и потомству его после него» (Бытие 17:19).
Зная это, Авраам мог доверять Богу в том, что Исаак появится на свет, если только Сарра не решит убить его во чреве. Согласитесь ли вы подвергнуть аборту ребенка, ясно понимая, что у Бога есть план на жизнь нерожденных? Мать не является источником жизни ребенка. Она – инструмент проявления Божьей жизни. Вот почему у нее нет никакого права убивать того, кто принадлежит Богу и исходит от Него. Душа принадлежит Богу, и Божье чудо созидает душу и тело во чреве матери. В матери не заключена причина, вызвавшая жизнь ребенка. Зачатие дитя в утробе матери входит в Божий замысел согласно Псалму 138:13-16: «Ибо ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей. Я буду говорить Тебе и славить Тебя за то, что Ты страшен и прекрасен и за невероятное чудо моего рождения! Дивны дела Твои, и мое внутреннее «я» вполне сознает это. Кости мои не были сокрыты от Тебя, когда я созидаем был в тайне, сложно и необычайно образуем [как будто украшен различными цветами] в глубине утробы [во тьме и таинственности]. Твои очи видели мою еще несформированную сущность, и в Твоей книге были записаны все дни [жизни моей] до того, как они обрели форму, когда ни одного из них еще не было» (расширенный перевод). В оригинале текста Псалма 138:16б сказано: «Дни, для меня назначенные». Все дни моей жизни были записаны в Божьей книге до моего рождения. Я был только зачат в утробе матери, а дни жизни моей были уже определены. Все было установлено еще до того, как сформировался эмбрион. Бог сказал пророку Иеремии: «Прежде, нежели Я образовал тебя, и прежде, нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя» (Иеремия 1:5).
Не спешите с советом убить ребёнка! ТЕСТ Вы бы посоветовали сделать аборт в следующих ситуациях? 1. Отец болен сифилисом, у матери туберкулёз. У них четверо детей. Первый – слепой, второй умер, третий глухой, у четвёртого туберкулёз. Мать снова беременна. Учитывая сложности в этой семье, Вы бы посоветовали прервать беременность? 2. Белый мужчина изнасиловал тринадцатилетнюю негритянскую девушку. Она забеременела. Если бы Вы были её родителями, Вы бы настояли на аборте? 3. В семье уже трое детей. Мать и отец постоянно ссорятся. Жилищные условия оставляют желать лучшего – квартирка с картонными стенами. Мать снова беременна. Семья на грани развода. Вы бы посоветовали сделать аборт? 4. Девушка беременна. Скоро она должна выйти замуж. Но её жених не является отцом ребёнка и очень расстроен. Делать ли ей аборт? 5. Женщина узнала, что беременна. У неё очень сложная ситуация, но есть выбор – родить малыша и отказаться от него или убить. Вы бы убедили её сделать аборт? 6. Женщина беременна от своего «друга». Но у них такие отношения, что она пытается покончить жизнь самоубийством. Сама женщина психически не здорова. Убедили ли бы Вы её сделать аборт? 7. Бездетная пожилая пара. Жена узнаёт, что наконец беременна. По мнению современных врачей, шанс родить больного ребёнка весьма велик, так же женщина уже в возрасте и неизвестно, как её организм справится с родами. И как отреагируют окружающие?! Вы бы посоветовали сделать аборт? Если Вы ответили «да» то: В первом случае Вы убили Бетховена. Во втором Вы убили знаменитую негритянскую певицу в стиле «gospel» Этель Уотерс. В третьем случае Вы участвовали в убийстве Джонни Деппа. И если посоветовали аборт в четвёртом случае, то лишили человечество ИИСУСА ХРИСТА. В пятом Вами убит Г.К. Жуков – гордость России. В шестом случае Вы содействовали убийству Джека Лондона. В седьмом случае Вами убит Иоанн Креститель. Не спешите с советом убить ребёнка!
Как бы вы поступили?
Как бы вы поступили? Представьте себе, вы врач, к вам пришла женщина, больная туберкулезом, а ее муж давно лечится от тяжелого заболевания. Первый ребенок родился слепой, второй – умер в родах, третий – глухонемой, четвертый – болен туберкулезом. Женщина вновь ожидает ребенка. Что вы посоветуете? Скорее всего прервать беременность? Этим ребенком был гениальный композитор Бетховен, прославивший Бога в своих произведениях.
Остановись! Остановись! Еще совсем не поздно.
Он хочет жить, как и хотела ты,
Чтобы смотреть мечтательно на звезды,
Чтоб для него вокруг цвели цветы.
Пока еще молчит его сердечко.
Но ты поверь, что он как ты живой.
Он зачат как и ты для жизни вечной.
Комочек жизни, плод в утробе. Твой.
Как жить потом, коль станешь ты убийцей
За что его желаешь покарать?
Ведь он ночами будет тебе сниться
И говорить: «А ты убийца – мать!»
Остановись! Ведь солнца всем хватает
И места на земле хватает всем.
Как ждет новорожденных Русь Святая!
Без них зачахнет и умрет. Совсем.
Филатова Л.Е.
Он родился… Тарасова Наталия Воздух был наполнен тревожными запахами, обычными для больницы… Вдоль стерильно пустого коридора тянулся ряд одинаково белых дверей. А над одной из них табличка со страшным непонятным словом «Патология». Но за дверью раздавались смех и разговоры, значит все не так уж страшно. Когда она вошла вместе с медсестрой, разговор стих, и одна из женщин воскликнула: «Ой, девчата, смотрите, у нас новенькая!» «Девчата» от семнадцати до сорока радостно заулыбались, приветствуя женщину средних лет с приятным, но грустным, словно потухшим лицом. Она прошла к своей кровати, мимоходом, коротко отвечая на обычные для первых минут знакомства вопросы. Этот процесс прервала медсестра, позвав новенькую на осмотр к врачу. А женщины продолжили обсуждение привычных для них тем, о родах, кормлении и уходе за детьми… Потянулись дни ожидания. Они были наполнены процедурами, посещениями и бесконечными разговорами. Новенькая – Галина, оказалась приятной, дружелюбной женщиной. И хотя она мало рассказывала о себе, в палате ее полюбили. Она щедро делилась с новыми подругами фруктами, которые ей в огромном количестве приносили счастливый муж и родственники. Она умела добрым, нежным словом успокоить тревогу за здоровье будущего ребенка, просто поддержать, дать мудрый совет. По ночам в детском отделении раздавался плач новорожденных. Особенно громким он становился перед часами кормлений. Тонкая стена между двумя отделениями не защищала от шума. Женщины просыпались, ворча на маленьких крикунов, но в их голосе не было слышно раздражения. Возможно, каждая думала, что скоро и ее малыш будет так же требовать внимания и ласки. В такие минуты Галина лежала молча, нежно поглаживая живот. Никто не видел ее слез, оставляющих мокрые дорожки на уже не молодом, но красивом лице. И, конечно же, никто не слышал, как стонет ее сердце, оплакивая давнюю ошибку, которая стоила так дорого. Однажды ночью пришло время появиться на свет и малышу Галины. Когда она почувствовала схватки, то в растерянности села на кровати и расплакалась. Женщины поняли, в чем дело, и одна из них поспешила за врачом. Роды были сложными и длились довольно долго, сказался возраст Галины и одно давнее происшествие. Но врачи сделали все возможное, чтобы на свет появился крепкий, крикливый малыш. Детский врач принесла его в палату, когда мама отдохнула после тяжелых родов. Из пеленок выглядывало сморщенное красное личико, голодный малыш причмокивал губками. «А вот и ваш мужчинка!» – врач, улыбаясь, протянула ребенка маме. Но вместо того, чтобы взять его, Галина резко отвернулась, содрогаясь от рыданий. Врач отдала малыша прибежавшей медсестре и принялась в недоумении успокаивать женщину. Когда Галина обернулась, все увидели полные боли глаза. - Ему было бы двадцать, – сказала она тихо. - Кому двадцать? – не поняла врач. - Моему ребенку было бы двадцать лет, – громче сказала несчастная женщина. Потом она села, ладонями вытирая слезы, и чтобы облегчить боль рассказала историю своей жизни. - Я вышла замуж очень молодой, и, конечно же, по большой любви. Он был солидный мужчина, обеспеченный, известный. Жизнь казалась мне сказкой. Через два года я забеременела. Но муж был не рад, уговаривал сделать аборт. Сказал, что я слишком молода и красива, чтобы посвятить лучшие годы ребенку. Я послушалась. А через несколько лет он захотел наследника, но я не смогла забеременеть. Врачи сказали, что виной всему тот неудачный аборт. Муж выгнал меня, назвал пустоцветом. Галина на мгновение уронила голову в ладони, но потом взяла себя в руки и продолжила рассказ. - Я осталась без денег и жилья, устроилась на завод и жила в общежитии. Иногда хотелось покончить с собой. Каждый ребенок пяти-шести лет напоминал мне о том, которого я убила. По ночам я думала о нем, о том кто это был мальчик или девочка. Потом познакомилась с чудесным человеком, призналась, что у меня никогда не будет детей, но он все равно женился на мне. Мы прожили вместе двенадцать лет. Муж ни разу не упрекнул меня в бесплодии. Я предлагала усыновить ребенка, но мы боялись ответственности, и что не можем полюбить его как своего. Я каждый день просила у Бога прощения за свой грех, понимая, что недостойна быть матерью. Два года назад Саша – мой муж, пришел домой взволнованный. Он прочитал о клинике, где делают искусственное оплодотворение. Мы продали машину, гараж, дачу и поехали в клинику. Я молила Бога о том, чтобы все получилось. Это был наш единственный шанс иметь ребенка. Наверное, мои молитвы были услышаны, и я забеременела. А когда первая радость утихла, я стала бояться, что потеряю ребенка. Но он родился, родился именно в тот день, когда умер тот, которого я убила… Женщины в палате молчали, и эта тишина была многозначительней слов. У некоторых текли горькие слезы воспоминаний. Галина, просветлев, попросила врача: «Пожалуйста, принесите мне моего мальчика». Когда она кормила грудью своего сына, нежно касаясь пальцем его щеки и маленького носика, одна из женщин произнесла: «Теперь только я поняла, почему аборт называют грехом…» И многие молчаливо с ней согласились. Вечером Галина сообщила мужу, что хочет назвать сына Сашей, в честь…
http://www.invictory.org/lib/2005/05/tarasova1.html
"Мамочка, защити!" «Женщина, когда рождает, терпит скорбь,
потому что пришёл час её; но когда родит
младенца, уже не помнит скорби от радости,
потому что родился человек в мир.»
Евангелие от Иоанна 16:21 Одиноко брела старушка
Через двор, по дороге домой.
А немного поодаль девчушка
Испугалась собаки хромой: Громко всхлипнула, задрожала;
Куклу Машу прижав к груди,
К своей матери подбежала
С криком: «Мамочка, защити!» Мама дочери улыбнулась,
Приголубила, наклонясь.
А старушка, вдруг пошатнулась
И осела, за сердце держась. Не внезапность в том крике звонком
Довершила в груди надлом –
Фраза, сказанная ребёнком,
Ей напомнила о былом: Годы молодости беспечной…
Он уверенность ей внушал;
Говорил о любви сердечной,
Но узнав про «живот» – сбежал. «Коль ему не нужна забота,
То и мне,» – рассуждала мать.
А внутри незаметный кто-то
О себе ей давал понять: «Это я, это твой ребёнок.
Ты не видишь, но можешь узнать.
Потерпи, наберусь силёнок,
Чтобы вскоре тебя обнять. В эту трудную жизни минуту
Ни отца, ни себя не кори.
Я тебе улыбаться буду
На кроватке в лучах зари. От тебя попрошу лишь ласки –
Пусть хоть изредка, перед сном
Почитай мне из книжки сказки:
«Теремок», или «Кошкин дом». Не заметишь, как возрастая,
Я помощником стану тебе.
Я любить тебя, дорогая,
Буду в радости и в беде…» Только голос тот не желала
Слушать девушка: «Точка. Нет!»
И решительно постучала
В час назначенный в кабинет. Ей хотелось «освободиться»…
Дан наркоз и подходит врач.
Но внезапно, сквозь сон девица
Услыхала младенца плач. Что казалось совсем не важным,
То стонало, кричало в груди:
«Нет, не надо!.. Прошу!.. Мне страшно!..
Мама, мамочка, защити!..» В тот ненастный осенний вечер
Дома девушке не спалось:
Больше детской не слышно речи, –
Что-то в сердце оборвалось. После – жизнь, словно третьего сорта.
В одиночестве стала стареть.
А не будь рокового аборта,
Уж могла бы внучат иметь… Но сегодня, в одно мгновенье
Вновь обрушилось словно гром
То далёкое преступленье,
Что скрывала в себе тайком… Сердобольный народ собрался:
Валидол положили в рот;
Парень вызвать врачей пытался,
Набирая несложный код. Люди, медиков ожидая,
Созерцали, не в силах уйти,
Как несчастная, умирая,
Повторяла: «Прости, прости…» Вдруг разгладились складки кожи
И покой на лице застыл.
И сказал из толпы прохожий:
«Видно Кто-то её простил».
Юрий Вилюгов Библия говорит:
«Проклят, кто тайно убивает ближнего своего» (Второзаконие, 27:24)
Ненавидит Господь, … мерзость душе Его: глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную» (Притчи 6:16,17)
Не убивай меня Я появился совсем недавно. Сейчас я сижу у мамочки в животике, но через девять месяцев я появлюсь на свет. Мне тут так хорошо и удобно! Мамочка заботится обо мне, часто она включает спокойную музыку, и я наслаждаюсь вместе с ней и иногда засыпаю. Каждый вечер приходит с работы папа. Он обнимает мамочку и гладит животик, в котором живу я. Когда я появлюсь на свет, у нас будет самая счастливая семья, я ведь уже так сильно их люблю! Моя мама большую часть времени проводит дома. Но с часу до пяти она уходит на работу в школу. У нее сейчас не очень много учеников, но зато они очень сильно любят мою мамочку. Ну ничего, когда я рожусь, я буду любить ее еще больше. После школы моя мама приходит домой и кушает, а вместе с ней кушаю и я. Все всегда такое вкусное! Потом моя мамочка смотрит телевизор и вяжет, затем готовится к урокам. А вечером приходит папочка, и они идут спать. Так обычно и проходят дни.
Мой папа старается во всем угодить мамочке. Он такой добрый! Скорей бы мне родиться, я бы каждый вечер их обнимал, целовал, а потом бы заползал к ним в постель, и они бы со мной играли. Вот было бы здорово! С каждым днем я расту все больше. У меня начинают появляться ручки и ножки. Я все вижу и чувствую, а мои родители, наверное, этого не знают. Как интересно! Я могу видеть, что они делают, а они не могут заглянуть в животик и увидеть, как я машу им ручкой и улыбаюсь. Мне так весело и так хорошо! Мне иногда хочется вылезти из маминого животика ночью, поцеловать мамочку с папочкой и забраться обратно, потому что я еще маленький, а маленьким детишкам положено сидеть в животике. Иногда мою маму навещает бабушка. Она очень нежная и заботливая. Бабушка приносит маме еду, хотя ее и так в доме полно, а еще пеленки и одежду для меня, хотя они еще не знают, кто родится, мальчик или девочка. Мне так приятно, что они все думают обо мне и заботятся. Как же все-таки хорошо быть маленьким ребеночком и сидеть в уютном и мягком животике… Прошел месяц. Я становлюсь все больше и больше. У меня уже появились любимые блюда, которыми кормит меня мамочка и музыка, которую она часто слушает. А еще мой папочка вчера прислонил ухо к маминому животику и слушал, как я там поживаю. Было так здорово! Я дотронулся рукой до маминого животика и пошевелил пальчиками. А папа сказал, что услышал, как я дышал. Вот глупенький! Сегодня у мамы не было уроков, потому что ученики уехали на экскурсию, и она пришла домой пораньше. Она открыла дверь и увидела там папу с какой-то девушкой. По-моему, она тоже была нежной и ласковой, как мама, потому что папа обнимал ее, целовал и улыбался. Но мамочке она почему-то не понравилась. Она начала кричать на папочку. Девушка в это время быстро собрала вещи и убежала, а мама с папой стали ругаться. Я еще никогда не видел, чтобы они ссорились.
Мама громко кричала и била папочку по лицу. Папа обиделся и куда-то ушел, а мама крикнула, чтобы он больше не приходил. Потом она села к кресло и расплакалась. Мне было ее так жалко. Я так хотел ей чем-нибудь помочь, но не мог.
Я тогда решил, что когда появлюсь на свет, я всегда буду успокаивать мою милую мамочку и она никогда-никогда не будет плакать. Ведь я ее так люблю! Первый раз в ее животике мне стало как-то неуютно. Почему-то заболела левая ручка. Может, это от того, что мама плакала и нервничала? Она вдруг встала с кресла и начала ходить по комнате, а слезы все равно капали из ее глаз. Мне уже захотелось кушать, а мамочка, кажется, совсем об этом забыла. Странно, раньше такого никогда не было. Но ничего, я еще потерплю, главное, чтобы мамочке стало легче, и она помирилась бы с папой.
Сегодня мамочка легла спать одна, папа так и не пришел. Было очень неуютно без него, и я расстроился. А еще мамочка очень плохо покормила меня, съев какие-то сушки, мне было очень тяжело ими питаться, да к тому же они были какие-то невкусные. Скорее бы они с папой помирились… Бедная мамочка, она не может заснуть и снова плачет. Как мне хочется вылезти из животика и обнять ее своими маленькими ручками. Может, ей стало бы легче… Настало утро. Мама уже проснулась, но все равно лежит на диване. Я опять проголодался. Почему она не обращает на меня внимания, почему не заботится так, как раньше. И где мой папочка, я ведь уже так сильно по нему соскучился! Вот, наконец, мама встала с дивана и пошла на кухню. Может, она меня покормит! Нет, она садится на стул и опять рыдает. Так и хочется сказать ей : «Мамуля, не плачь, ведь у тебя же есть, ведь я же не могу без тебя и очень люблю». Я медленно глажу ручкой ее животик и шепчу ей нежные слова. Как жаль, что она ничего не слышит… Мама открывает ящик, что-то берет и щелкает зажигалкой. Интересно, что она дела…Тьфу, я задыхаюсь. Что это, Господи, какая гадость! Что она делает! Что это за дым! В маленьком уютном животике, где я живу, никогда этого не было! Фу! Мне так плохо, дым режет глаза и я кашляю. Мамочка, пожалей меня, что ты делаешь, мне так неприятно. Но нет, она не слышит меня и вдыхает в себя какую-то дрянь. Я расстраиваюсь и начинаю плакать.
Мамочка хватается за живот. Ее тошнит. Наконец-то она перестает курить. Но дыма в ее животике так много! Я дую на него и он медленно уходит. А мамочка опять плачет, и я плачу вместе с ней, потому что от этого ужасного дыма я кашляю и у меня начинает болеть сердечко.
Мама покормила меня, но опять, к сожалению, не тем, чем бы мне хотелось. Почему неожиданно все так резко изменилось? Может, я чем-то обидел мою любимую мамочку, но вот чем? Мама не пошла сегодня в школу. Вместо этого она осталась дома и проплакала весь день. Мое сердечко разболелось еще сильнее. Она опять вдыхала какую-то гадость. Мне все больше и больше хочется куда-нибудь убежать из ее животика. Тут стало совсем неуютно. Здесь плохо пахнет, и дым режет глаза, а еще я очень хочу есть… Сегодня мамочка проснулась рано. Ей не спалось. Она покормила меня чем-то. Было не очень вкусно, но зато это лучше того, что было раньше. Теперь мне хочется пить. Мама, как будто прочитав мои мысли, подходит к холодильнику и достает какую-то бутылку. Она наливает в маленький стаканчик какую-то прозрачную жидкость. Я так рад. Наконец, она вспомнила обо мне, наконец, она будет заботиться обо мне так же, как и раньше. Мама подносит стакан ко рту и резко опрокидывает его вовнутрь. Боже, какая отрава, какой ужасный вкус! Я тут же выплевываю это. Мне очень противно и обидно. Зачем мама так мучает меня, неужели ей все равно, что со мной будет?… Нет, так не может быть. Она любит меня так же сильно, как и я ее. Она не может желать мне зла. Просто ей плохо. Но я все равно не понимаю, неужели ей лучше оттого, что она пьет какую-то отраву и наполняет животик, в котором я живу, едким дымом? Как ей может быть лучше от того, что причиняет мне вред?
Нет, раньше она была не такой. Неужели так будет всегда? Я очень этого не хочу, я не выдержу этого… Проходит еще несколько дней. Все стало еще хуже. Мамочка почти не кормит меня, лишь вдыхает дым, пьет и целыми днями лежит на диване и плачет. Мне очень плохо. Часто болит голова и сердечко, иногда меня тошнит. В когда-то нежном и мягком животике стало просто невозможно! Я часто стучу по нему своими ручками и надеюсь отсюда выбраться. Но это увы невозможно. Я задыхаюсь тут. А папочка так ни разу и не навестил нас. Может, он разлюбил нас и мы стали ему просто не нужны? Нет, так не может быть, он ведь так заботился о нас до того, как поругался с мамой. Что же все-таки произошло? До меня нет никому дела. Я сижу и плачу. Мне здесь так одиноко… Прошло еще несколько дней. К нам приезжала бабушка. Она о чем-то долго спорила с мамой, и бабушка уехала от нас вся в слезах. Чем мама ее так обидела? И поругались они из-за ерунды. Сначала они просто мирно беседовали, а потом мама сказала всего лишь одно слово и бабушка заплакала. Я вообще ничего не понимаю. Что же она сказала?… «Надо делать апорт» или «аборт»… А, точно не помню, да это и не важно. Разве может быть что-то хуже, чем вдыхать дым и испытывать тошноту от дурацкого напитка? Скорее бы мама взяла себя в руки, со всеми помирилась и все было бы так же хорошо и спокойно как раньше… Мамуля опять проснулась рано и забыла покормить меня. Но я больше не плачу. Я привык, что на меня не обращают внимания. Мама оделась и куда-то пошла. Она шла и плакала, а прохожие оборачивались в ее сторону и о чем-то шептались. Мама подошла к какому-то неизвестному зданию. Перед входом она перекрестилась и повязала на голову платок. Внутри было много людей. Некоторые ставили свечки, некоторые молились. Мамочка взяла свечку, поставила ее перед иконой и стала кого-то умалять, чтобы он ее простил, что она не хочет что-то делать, но у нее нет иного выхода.
Как странно мама себя ведет, она раньше никогда не ходила сюда. Странное место, но оно мне нравится. За что же мама просит прощения? Может, за то, что обидела меня и не покормила? Неужели, она одумалась и вернется к папочке? Неужели все еще может быть хорошо?… Наконец, мамочка закончила молиться и вышла из здания. На улице она сняла платок, положив его в сумочку, поймала машину и куда-то поехала. В машине меня начинает укачивать. Сильно кружится голова. Мне снова плохо. Наконец, машина останавливается и мама выходит у какого-то здания, еще более странного, чем первое. Вокруг бегают люди в белых халатах и в смешных колпаках на голове. Но мне почему-то страшно и я сжимаюсь в комок. Мама входит в здание и идет куда-то по длинному коридору. Она подходит к человеку в белом халате, он берет ее за руку и ведет в кабинет. Там стоят еще два врача. Внутри кабинет весь белый, посредине стоит что-то вроде кровати, а над ней горят лампы. Я начинаю боятся еще сильней. Мне так страшно, мамочка… Почему-то снова начинает болеть сердечко… Врачи сажают маму на эту странную кровать, которую они называют «операционным столом», закрывают дверь в кабинет и начинают к чему-то готовиться. Один из врачей приносит железный поднос, на котором разложены зловещие предметы: какие-то ножи и огромные щипцы. Господи, что они собираются делать?… Что все это значит, что делает здесь моя мамочка?… Она захотела напугать меня? Не надо, любимая моя, я и так уже очень напуган. Я так хочу скорее родиться, подрасти и помочь тебе, только не давай этим врачам ничего со мной делать, прошу тебя, ведь я так сильно тебя люблю!…
Неожиданно врач берет шприц и что-то колет моей мамочке. Через несколько минут она засыпает. Но я не сплю, я все вижу, все чувствую… Врачи берут в руки свои зловещие инструменты и склоняются над мамочкой. Боже, что происходит?….Почему мне так страшно, почему у меня текут слезы и так щемит мое маленькое сердечко?…Отчего так пугающе горят эти лампы, а их свет будто прожигает меня насквозь? Что задумали эти люди в белых халатах, к чему они так готовятся и зачем они усыпили мою мамочку?… Она же ведь никогда бы не допустила, чтобы со мной сделали что-нибудь плохое, она ведь любит меня… Вот врач берет щипцы и погружает их в мамочку. Господи, они уже около меня! Я сжимаюсь еще сильнее, чтобы они не достали меня. Но они все-таки задевают мою ножку и из нее сочится кровь. Боже, как же больно…Я хватаюсь за свою ножку и пытаюсь как-то остановить кровь. Но все бесполезно — рана слишком глубока…Как могут они протыкать мою нежную кожу своими железными щипцами. Мне ведь так больно, почему они такие жестокие и бессердечные?…Мамочка, где же ты, почему ты спишь и не остановишь их?…
|
